Неточные совпадения
Легко вздохнули странники:
Им после дворни ноющей
Красива показалася
Здоровая, поющая
Толпа жнецов и жниц, —
Все
дело девки красили
(Толпа без красных
девушек,
Что рожь без васильков).
— Если хорошенько разобрать историю этой
девушки, то вы найдете, что эта
девушка бросила семью, или свою, или сестрину, где бы она могла иметь женское
дело, — неожиданно вступая в разговор, сказала с раздражительностью Дарья Александровна, вероятно догадываясь, какую
девушку имел в виду Степан Аркадьич.
Они возобновили разговор, шедший за обедом: о свободе и занятиях женщин. Левин был согласен с мнением Дарьи Александровны, что
девушка, не вышедшая замуж, найдет себе
дело женское в семье. Он подтверждал это тем, что ни одна семья не может обойтись без помощницы, что в каждой, бедной и богатой семье есть и должны быть няньки, наемные или родные.
Обе
девушки встречались в
день по нескольку раз, и при каждой встрече глаза Кити говорили: «кто вы? что вы?
«А ничего, так tant pis», подумал он, опять похолодев, повернулся и пошел. Выходя, он в зеркало увидал ее лицо, бледное, с дрожащими губами. Он и хотел остановиться и сказать ей утешительное слово, но ноги вынесли его из комнаты, прежде чем он придумал, что сказать. Целый этот
день он провел вне дома, и, когда приехал поздно вечером,
девушка сказала ему, что у Анны Аркадьевны болит голова, и она просила не входить к ней.
Он находил это естественным, потому что делал это каждый
день и при этом ничего не чувствовал и не думал, как ему казалось, дурного, и поэтому стыдливость в
девушке он считал не только остатком варварства, но и оскорблением себе.
Перед ним стояла не одна губернаторша: она держала под руку молоденькую шестнадцатилетнюю
девушку, свеженькую блондинку с тоненькими и стройными чертами лица, с остреньким подбородком, с очаровательно круглившимся овалом лица, какое художник взял бы в образец для Мадонны и какое только редким случаем попадается на Руси, где любит все оказаться в широком размере, всё что ни есть: и горы и леса и степи, и лица и губы и ноги; ту самую блондинку, которую он встретил на дороге, ехавши от Ноздрева, когда, по глупости кучеров или лошадей, их экипажи так странно столкнулись, перепутавшись упряжью, и дядя Митяй с дядею Миняем взялись распутывать
дело.
По этой причине он всякий раз, когда Петрушка приходил
раздевать его и скидавать сапоги, клал себе в нос гвоздичку, и во многих случаях нервы у него были щекотливые, как у
девушки; и потому тяжело ему было очутиться вновь в тех рядах, где все отзывалось пенником и неприличьем в поступках.
Порода наблюдательных людей в течение
дня замечала неоднократно неизвестную, странную на взгляд
девушку, проходящую среди яркой толпы с видом глубокой задумчивости.
— Что бы я ни надумал, — сказал Лонгрен, усаживая
девушку на колени, — ты, я знаю, поймешь, в чем
дело. Жить нечем. Я не пойду снова в дальнее плавание, а поступлю на почтовый пароход, что ходит между Кассетом и Лиссом.
— Вы написали, — резко проговорил Раскольников, не оборачиваясь к Лужину, — что я вчера отдал деньги не вдове раздавленного, как это действительно было, а его дочери (которой до вчерашнего
дня никогда не видал). Вы написали это, чтобы поссорить меня с родными, и для того прибавили, в гнусных выражениях, о поведении
девушки, которой вы не знаете. Все это сплетня и низость.
Паратов. Что такое «жаль», этого я не знаю. У меня, Мокий Парменыч, ничего заветного нет; найду выгоду, так все продам, что угодно. А теперь, господа, у меня другие
дела и другие расчеты. Я женюсь на
девушке очень богатой, беру в приданое золотые прииски.
Уловка моя удалась. Пугачев развеселился. «Долг платежом красен, — сказал он, мигая и прищуриваясь. — Расскажи-ка мне теперь, какое тебе
дело до той
девушки, которую Швабрин обижает? Уж не зазноба ли сердцу молодецкому? а?»
— Спасибо, Аркаша, — глухо заговорил Николай Петрович, и пальцы его опять заходили по бровям и по лбу. — Твои предположения действительно справедливы. Конечно, если б эта
девушка не стоила… Это не легкомысленная прихоть. Мне нелегко говорить с тобой об этом; но ты понимаешь, что ей трудно было прийти сюда при тебе, особенно в первый
день твоего приезда.
— Невесте идет принарядиться, — сказала бабушка: — это памятный
день в жизни каждой
девушки, и это очень похвально, чтобы ее обрадовать, — от радости всякий человек бодрее выступает на новый путь жизни, а от первого шага много зависит. Ты сделал очень хорошо, что обрадовал бедную невесту.
Брезгливо вздрогнув, Клим соскочил с кровати. Простота этой
девушки и раньше изредка воспринималась им как бесстыдство и нечистоплотность, но он мирился с этим. А теперь ушел от Маргариты с чувством острой неприязни к ней и осуждая себя за этот бесполезный для него визит. Был рад, что через
день уедет в Петербург. Варавка уговорил его поступить в институт инженеров и устроил все, что было необходимо, чтоб Клима приняли.
Через несколько
дней он снова почувствовал, что Лидия обокрала его. В столовой после ужина мать, почему-то очень настойчиво, стала расспрашивать Лидию о том, что говорят во флигеле. Сидя у открытого окна в сад, боком к Вере Петровне,
девушка отвечала неохотно и не очень вежливо, но вдруг, круто повернувшись на стуле, она заговорила уже несколько раздраженно...
Лидию он встретил на другой
день утром, она шла в купальню, а он, выкупавшись, возвращался на дачу.
Девушка вдруг встала пред ним, точно опустилась из воздуха. Обменявшись несколькими фразами о жарком утре, о температуре воды, она спросила...
— Добротный парень, — похвалил его дядя Миша, а у Самгина осталось впечатление, что Гусаров только что приехал откуда-то издалека, по важному
делу, может быть, венчаться с любимой
девушкой или ловить убежавшую жену, — приехал, зашел в отделение, где хранят багаж, бросил его и помчался к своему счастью или к драме своей.
Клим вышел на улицу, и ему стало грустно. Забавные друзья Макарова, должно быть, крепко любят его, и жить с ними — уютно, просто. Простота их заставила его вспомнить о Маргарите — вот у кого он хорошо отдохнул бы от нелепых тревог этих
дней. И, задумавшись о ней, он вдруг почувствовал, что эта
девушка незаметно выросла в глазах его, но выросла где-то в стороне от Лидии и не затемняя ее.
Ярким зимним
днем Самгин медленно шагал по набережной Невы, укладывая в памяти наиболее громкие фразы лекции. Он еще издали заметил Нехаеву,
девушка вышла из дверей Академии художеств, перешла дорогу и остановилась у сфинкса, глядя на реку, покрытую ослепительно блестевшим снегом; местами снег был разорван ветром и обнажались синеватые лысины льда. Нехаева поздоровалась с Климом, ласково улыбаясь, и заговорила своим слабым голосом...
— Женился бы ты на ней, Клим Иваныч, что уж, право! Тянешь, тянешь, а
девушка мотается, как собачка на цепочке. Ох, какой ты терпеливый на сердечное
дело!
Через два
дня вечером он снова сидел у нее. Он пришел к Нехаевой рано, позвал ее гулять, но на улице
девушка скучно молчала, а через полчаса пожаловалась, что ей холодно.
Она как будто слушала курс жизни не по
дням, а по часам. И каждый час малейшего, едва заметного опыта, случая, который мелькнет, как птица, мимо носа мужчины, схватывается неизъяснимо быстро
девушкой: она следит за его полетом вдаль, и кривая, описанная полетом линия остается у ней в памяти неизгладимым знаком, указанием, уроком.
Кроме томительного ожидания третьей звезды, у него было еще постоянное
дело, постоянное стремление, забота, куда уходили его напряженное внимание, соображения, вся его тактика, с тех пор как он промотался, — это извлекать из обеих своих старших сестер, пожилых
девушек, теток Софьи, денежные средства на шалости.
— Да? Так я и подумал. Вообразите же, то
дело, про которое давеча здесь говорил Версилов, — что помешало ему вчера вечером прийти сюда убедить эту
девушку, — это
дело вышло именно через это письмо. Версилов прямо, вчера же вечером, отправился к адвокату князя Сокольского, передал ему это письмо и отказался от всего выигранного им наследства. В настоящую минуту этот отказ уже облечен в законную форму. Версилов не дарит, но признает в этом акте полное право князей.
Затем произошло одно странное обстоятельство: болезненная падчерица Катерины Николавны, по-видимому, влюбилась в Версилова, или чем-то в нем поразилась, или воспламенилась его речью, или уж я этого ничего не знаю; но известно, что Версилов одно время все почти
дни проводил около этой
девушки.
5) Коридорная
девушка гостиницы «Мавритания» Евфимия Бочкова на другой
день после кончины Смелькова внесла на свой текущий счет в местный коммерческий банк 1800 рублей серебром.
Веревкин каждый
день ездил в бахаревский дом. Его появление всегда оживляло раскольничью строгость семейной обстановки, и даже сама Марья Степановна как-то делалась мягче и словоохотливее. Что касается Верочки, то эта умная
девушка не предавалась особенным восторгам, а относилась к жениху, как относятся благоразумные больные к хорошо испытанному и верному медицинскому средству. Иногда она умела очень тонко посмеяться над простоватой «натурой» Nicolas, который даже смущался и начинал так смешно вздыхать.
Всего несколько
дней назад Хионии Алексеевне представлялся удобный случай к этому, но она не могла им воспользоваться, потому что тут была замешана его сестра, Анна Павловна; а Анна Павловна,
девушка хотя и не первой молодости и считает себя передовой, но… и т. д. и т. д.
— Собственно, я не был болен… — замялся Привалов, чувствуя на себе пристальный взгляд
девушки. — Но это все равно… Мне хотелось бы только знать, каково истинное положение
дел Василья Назарыча. Обратиться к нему прямо я не решился…
Девушка сделала несколько вопросов, которые показывали, что она относится к
делу не с праздным любопытством, а с чистосердечным желанием понять все.
Девушка разделила судьбу других богатых невест: все завидовали ее счастью, которое заключалось в гуляевских и приваловских миллионах.
Дело кончилось тем, что Верочка, вся красная, как пион, наклонилась над самой тарелкой; кажется, еще одна капелька, и
девушка раскатилась бы таким здоровым молодым смехом, какого стены бахаревского дома не слыхали со
дня своего основания.
— Конечно, только пока… — подтверждала Хиония Алексеевна. — Ведь не будет же в самом
деле Привалов жить в моей лачуге… Вы знаете, Марья Степановна, как я предана вам, и если хлопочу, то не для своей пользы, а для Nadine. Это такая
девушка, такая… Вы не знаете ей цены, Марья Степановна! Да… Притом, знаете, за Приваловым все будут ухаживать, будут его ловить… Возьмите Зосю Ляховскую, Анну Павловну, Лизу Веревкину — ведь все невесты!.. Конечно, всем им далеко до Nadine, но ведь чем враг не шутит.
Она, как почти все С-ие
девушки, много читала (вообще же в С. читали очень мало, и в здешней библиотеке так и говорили, что если бы не
девушки и не молодые евреи, то хоть закрывай библиотеку); это бесконечно нравилось Старцеву, он с волнением спрашивал у нее всякий раз, о чем она читала в последние
дни, и, очарованный, слушал, когда она рассказывала.
И в самом
деле: образ офицера, отдающего свои последние пять тысяч рублей — все, что у него оставалось в жизни, — и почтительно преклонившегося пред невинною
девушкой, выставился весьма симпатично и привлекательно, но… у меня больно сжалось сердце!
Алеша не заходил уже
дня четыре и, войдя в дом, поспешил было прямо пройти к Лизе, ибо у ней и было его
дело, так как Лиза еще вчера прислала к нему
девушку с настоятельною просьбой немедленно к ней прийти «по очень важному обстоятельству», что, по некоторым причинам, заинтересовало Алешу.
Петр Ильич вежливо, но настоятельно попросил ее доложить барыне, что вот, дескать, пришел здешний один чиновник, Перхотин, по особому
делу, и если б не важное такое
дело, то и не посмел бы прийти — «именно, именно в этих словах доложите», — попросил он
девушку.
Марья Алексевна хотела сделать большой вечер в
день рождения Верочки, а Верочка упрашивала, чтобы не звали никаких гостей; одной хотелось устроить выставку жениха, другой выставка была тяжела. Поладили на том, чтоб сделать самый маленький вечер, пригласить лишь несколько человек близких знакомых. Позвали сослуживцев (конечно, постарше чинами и повыше должностями) Павла Константиныча, двух приятельниц Марьи Алексевны, трех
девушек, которые были короче других с Верочкой.
Потом, — это было очень большим шагом, — Вера Павловна увидела возможность завесть и правильное преподавание:
девушки стали так любознательны, а работа их шла так успешно, что они решили делать среди рабочего
дня, перед обедом, большой перерыв для слушания уроков.
Им, видите ли, обоим думалось, что когда
дело идет об избавлении человека от дурного положения, то нимало не относится к
делу, красиво ли лицо у этого человека, хотя бы он даже был и молодая
девушка, а о влюбленности или невлюбленности тут нет и речи.
Девушка легко может в самом
деле унизиться, научиться дурному обману.
Прежде всего увидели, что если
девушка пропускала без работы несколько
дней по болезни или другим уважительным причинам, то нехорошо за это уменьшать ее долю из прибыли, которая ведь приобретена не собственно этими
днями, а всем ходом работ и общим состоянием мастерской.
А между этих
дел он сидит, болтает с детьми; тут же несколько
девушек участвуют в этом разговоре обо всем на свете, — и о том, как хороши арабские сказки «Тысяча и одна ночь», из которых он много уже рассказал, и о белых слонах, которых так уважают в Индии, как у нас многие любят белых кошек: половина компании находит, что это безвкусие, — белые слоны, кошки, лошади — все это альбиносы, болезненная порода, по глазам у них видно, что они не имеют такого отличного здоровья, как цветные; другая половина компании отстаивает белых кошек.
— Знаю: коли не о свадьбе, так известно о чем. Да не на таковских напал. Мы его в бараний рог согнем. В мешке в церковь привезу, за виски вокруг налоя обведу, да еще рад будет. Ну, да нечего с тобой много говорить, и так лишнее наговорила:
девушкам не следует этого знать, это материно
дело. А
девушка должна слушаться, она еще ничего не понимает. Так будешь с ним говорить, как я тебе велю?
— Я вам сказала: одна, что я могу начать? Я не знаю, как приняться; и если б знала, где у меня возможность?
Девушка так связана во всем. Я независима у себя в комнате. Но что я могу сделать у себя в комнате? Положить на стол книжку и учить читать. Куда я могу идти одна? С кем я могу видеться одна? Какое
дело я могу делать одна?
Вера Павловна занималась
делами, иногда подходила ко мне, а я говорила с
девушками, и таким образом мы дождались обеда. Он состоит, по будням, из трех блюд. В тот
день был рисовый суп, разварная рыба и телятина. После обеда на столе явились чай и кофе. Обед был настолько хорош, что я поела со вкусом и не почла бы большим лишением жить на таком обеде.
— Сашенька, друг мой, как я рада, что встретила тебя! —
девушка все целовала его, и смеялась, и плакала. Опомнившись от радости, она сказала: — нет, Вера Павловна, о
делах уж не буду говорить теперь. Не могу расстаться с ним. Пойдем, Сашенька, в мою комнату.
— А в самом
деле, они могут наводить на грустные мысли, вот какие: если при таких ничтожных средствах судить о своих потребностях и о характерах мужчин,
девушки все-таки довольно часто умеют делать удачный выбор, то какую же светлость и здравость женского ума показывает это!